И не видел я свет,
Вы поверьте мне, дядя,
Было мне десять лет,
Нет, не бомбой, снарядом,
И не пулею, нет,
Только голодом, дядя,
Я ушел на тот свет.
Нагрешил я немного,
Сильно я тосковал,
Я остался у Бога,
Он меня отпускал,
Чтоб проведал я город,
Где я счастливым был,
Где я радостен, молод
Весь его исходил.
И однажды погасла
Вдруг смиренья свеча,
Я табличку увидел
Своего палача.
На Захарьевской, братья
Без особых затей
Установлен проклятый
Мой палач Маннергейм.
Зря забыли заветы
Дедов вы и отцов,
Или совести нету,
Знать, у вас, подлецов?
И табличку сорву я
Ночью мертвой рукой
Чтоб нацистская курва
Соблюла наш покой.
Journal information