Он так любил перед Европой пофорсить,
При нем заводы поднялись,
У шведов слезы пролились,
И с флотом вроде даже стало зашибись.
Но в феврале его маненчко того,
Тогда узнали мы всю правду про него-
Что он безбожный крокодил,
Боярам бороды рубил,
И всех без счету перевешал и сказнил.
А дальше Катя была, номером один,
И Сашка был, полудержавный властелин,
При ней бухали и пили,
И много водки извели,
Ну в общем, очень славно время провели...
Но в мае Катя не дожила до зимы,
Тогда тотчас о ней узнали правду мы -
Что правил Меньшиков один,
Полудержавный властелин,
И вел себя при этом словно сукин сын.
Был дальше Петр, по прозванью Петр два,
При нем собралась разношерстная братва,
Был Меньшиков и Остерман,
И каждый строил хитрый план
Как дочь свою к ему пристроить на диван...
Но бедный юноша нечаянно того,
Тогда узнали мы всю правду про него-
Что он был мелкой гопотой,
И малолетней школотой,
И замутил он, как и с этой, так и с той.
А дальше - Аня из Курляндския земли,
Ей тут кондиции дворяне принесли,
Она же дурой не была,-
Тотчас кондиции рвала,
И всех отправила на север в кандалах.
Но в октябре она нечаянно ушла,
Тогда узнали мы про ейные дела,
Что сильно маялась фигнёй,
Что всех замучала гэбнёй,
И сукин сын Бирон главнейший был герой!
Потом красавица была Елисавет,
При ней в России смертной казни больше нет,
Ну, правда, рвали языки,
Зато российские полки
Берлин заняли, и бежали прусаки.
Но в декабре внезапно смерть ее пришла,
Тогда узнали мы про ейные дела,
Что был шпион при ней Лесток,
Что несильна на передок,
И Разумовский для нее был царь и бог.
А дальше Петр был под славной цифрой три
При нем дворяне вдруг свободу обрели,
Он староверов пощадил,
И "слово с делом" распустил
И никого почти не вешал, не казнил.
Но Петю шарфиком немножечко того,
Тогда узнали мы всю правду про него,
Что мог он только лишь бухать,
И всяким немцам потакать,
И Кате не давал с любовником гулять
Потом была Катюша с номером вторым,
Она с Потемкиным тогда отжала Крым,
Она заправский либерал,
Хоть Пугачев ее пугал,
И сам Вольтер ей письма нежные писал.
Но в ноябре она тихонечко ушла,
Тогда узнали мы про ейные дела,
Что всем подряд она дала,
Была крестьянам - кабала,
И что лейб-гвардия - е*-гвардией была.
А дальше Павел, он мальтийский был герой,
Он дал крестьянам в воскресенье выходной,
И он с егоною женой
Чтоб укрепить нам царский строй
Детей десяток настругал, как заводной.
Но Пашу в марте табакеркою того...
Тогда узнали мы всю правду про него,
Что фармазон был и дебил,
Что с Бонапартием крутил,
Что всю е*-гвардию отправил на Тагил.
Был дальше Саша, тилигент и либерал,
Ему Сперанский всё прожекты рисовал,
При нем разбит Наполеон,
Хоть Нерезиновск был спалён,
Бистро в Париже - это тож придумал он.
Но Саша как-то вдруг уехал в Таганрог,
Тогда узнали мы всю правду про него,
Что он бездарный генерал,
Что лишь Кутузов воевал,
Что Аракчееву злодею потакал.
А дальше Коля был, суров как старшина,
При нем бузила декабристская шпана,
Он дал им сильный окорот,
Одних послал на эшафот,
Других послал, куда не всякий и дойдет.
Но в феврале и он маненечко того,
Тогда узнали мы всю правду про него,
Что он поэтов унижал,
Что бедных ляхов обижал,
И Достоевского на каторгу сажал.
Был дальше Саша, его номер был второй,
При нем свободен стал внезапно крепостной,
При нем расширилась страна,
Была успешная война,
Ну в общем стало вдруг землицы до хрена.
Но Сашу бомбою маненечко того,
Тогда узнали мы всю правду про него,
Что он свободы не давал,
Что он Аляску продавал,
И что хохлов и ляхов дико угнетал.
А дальше Саша был, с хорошей цифрой три,
Он не такой был, как Романовы-цари,
Он тихо удочкой удил,
На войны вовсе не ходил,
И Миротворцем он за это назван был.
Но в октябре и он маненечко того,
Тогда узнали мы всю правду про него,
Что он запоем водку пил,
И что он безграмотный он был,
И Николая ничему не научил.
Journal information